Кандидат в президенты Сергей Тигипко рассказал о том, как урегулировать конфликт на востоке Украины, чем опасны экономические решения нынешней власти и почему его новая партия будет носить старое название.
Сергей Тигипко не боится резких решений. В 2004 году неожиданно для всех он ушел из политики, затем так же неожиданно вернулся и стал третьим в борьбе за президентский пост. В 2012-м Тигипко дал Партии регионов поглотить довольно популярную на тот момент Сильную Украину, а не так давно, хлопнув дверью, покинул ПР.
Тигипко любит говорить о демократии, прагматичных подходах в экономике, позиционирует себя в качестве европейского политика. Но это не мешает соратникам иногда называть его “неисправимым комсомольцем”.
— Сепаратизма там меньше всего. Все социологические исследования показывают, что 80% людей хотят жить в Украине и видят нашу страну единой.
Думаю, что для обострения конфликта есть несколько причин. Первая — полномочия регионов. Это не проблема юго-востока, это проблема всей страны. Любой мэр на западе и в центре Украины мечтает, чтобы у него было больше полномочий. Усугубляется ситуация тем, что за последние десять лет все излишне централизовалось. В основном из-за коррупции.
Второе — сегодня юго-восток чувствует себя проигравшим. Он не видит во власти людей, которые представляли бы его.
Третье — на юго-востоке колоссальные экономические проблемы. Ситуация ухудшается с каждым днем. Потерян российский рынок, закрывается производство, люди теряют работу. И я думаю, что месяца через полтора-два мы перестанем говорить о политике, а будем говорить только об экономике и социальной сфере. Сегодня этим никто не занимается. И люди это чувствуют.
Еще один фактор — тот же вопрос русского языка, который действительно беспокоит людей — в Луганске и Донецке прежде всего. В рамках закона о языках, в рамках той же комиссии, что была создана в Верховной Раде, можно было многое сделать и показать людям: вот, мы идем вам навстречу. Была поездка [премьер-министра] Арсения Яценюка на восток, было выступление. Но никаких конкретных шагов. Только разговоры.
Конечно, конфликт хорошо разогревается теми же россиянами, которые чувствуют эти проблемы. Они не придумывают, а просто подают их в гипертрофированном, явно преувеличенном виде и тем самым нагнетают ситуацию еще сильнее. Я думаю, что есть вмешательство. И не столько со стороны России. Как я говорил, этим занимаются, прежде всего, украинцы, бежавшие из страны.
— Я не знаю, кто это конкретно. Но это окружение президента, которое выехало и представляет этот регион.
— Вы долгое время были членом правящей партии. Чувствуете ответственность за то, что произошло в стране? Вас обвиняют в отсутствии на судьбоносном заседании Верховной Рады 20 февраля, когда было проголосовано постановление о прекращении огня.
— Я не считаю, что это было судьбоносное решение. Постановлением Верховной Рады не остановить кровопролитие. Если такая сила у парламента есть, пусть примет сейчас постановление по востоку.
Тогда на один день в Украину прилетели министры иностранных дел Франции, Германии, Польши и спецпредставитель России. Я принимал участие в наработке программы урегулирования кризиса. И в этот же день была создана демократическая платформа Партии регионов. Были переговоры с Яценюком и [Виталием] Кличко. Но при этом мы дали еще 12 человек, которые находились в Верховной Раде и давали голоса. Поэтому на такие обвинения я не обращаю внимания.
— Лидером востока принято было считать Виктора Януковича. Сейчас такого лидера нет. Это как-то влияет на ситуацию?
— Не думаю, что это проблема одного лидера и один лидер может ее решить. Я считаю, что всей власти нужно повернуться к юго-востоку. Люди в Луганске и Донецке не доверяют Киеву. А Киев ничего не делает, чтобы пойти им на уступки, помочь освободиться от страха перед центральной властью. Мы ничего не сделали для региона, кроме двух ультиматумов и одной непонятно чем закончившейся антитеррористической операции. Премьер-министр за все эти месяцы всего лишь раз был в восставшем регионе, спикер сделал пару грозных заявлений. А экономические и социальные проблемы в регионе реальны.
— В Сильной Украине по сравнению с другими партиями была реальная демократия, больше инициативы снизу. Особенно почувствовали эту разницу те, кто потом вступил в Партию регионов. Теперь этот альянс исчерпан. Я предлагал модернизацию, демократизацию, кадровое обновление. Руководство Партии регионов выбрало свой путь, а мы свой. Мы сохранили свою команду, к нам присоединилась самая прогрессивная часть Партии регионов. Мы решили сохранить старое название в знак преемственности наших ценностей и традиций. Но активное партийное строительство мы начнем сразу после президентских выборов.
— Вернемся к президентским выборам. Как будете бороться за голоса на востоке Украины?
— Мне кажется, никаких отличий между западом и востоком быть не должно. Нужно строить национальную, общеукраинскую кампанию, которая сможет представлять интересы жителей всех регионов. Моя позиция состоит фактически из двух тезисов: необходимо нормализовать ситуацию в политическом плане и быстро браться за экономику. И многие вещи нам нужно делать параллельно. Сегодня мало кто говорит об экономических проблемах. Потому что [Петру] Порошенко, [Юлии] Тимошенко, другим кандидатам это невыгодно: они представляют коалицию, которая совершенно бездарно работает в экономическом плане. Я буду говорить об экономике и социальной сфере. Это сейчас главное.
— Но ведь экономические проблемы появились не вчера. Они спровоцированы прошлой властью, к которой можно отнести и вас.
— Действительно, многие проблемы накоплены. Прежде всего, это проблема несбалансированности бюджета. Но я хочу подчеркнуть, что в прошлом году ВВП был практически без падения. Да, были проблемы, но берите на себя ответственность и начинайте их решать. И не так, как сегодня это пытаются делать.
Ко всему прочему добавляется российская проблема. Думайте о расширении рынков и по возможности пытайтесь воссоздать нормальные отношения с Россией. Быстрых решений у нас не будет.
— Чем придется пожертвовать, чтобы в нынешний сложный период экономика окончательно не рухнула? Тарифы, социальные выплаты, какие-то крупные государственные проекты?
— Отпуская курс, нужно понимать, куда это приведет. Сразу же растут цены на лекарства, на топливо, за топливом включаются продукты питания. А зарплаты и пенсии заморожены, социальные расходы урезаются. Шахтеры уже выходят на улицы. Когда мы живем в военное время, не нужно ориентироваться только на рыночные механизмы. Курс не должен быть таким.
Та же коррупция. Сама нынешняя власть заявляла, что огромные средства идут мимо бюджета. Так верните их — что мешает? Изменилось что-то в системе регистрации земли, недвижимости, в системе возврата НДС? Хоть какого-нибудь “смотрящего” за регионами посадили?
Если бы власть продемонстрировала прагматичный подход к экономке, мы бы смогли получить инвестиционный климат. Нами бы заинтересовались иностранные инвесторы. Тогда последствия кризиса были бы мягче. Но, похоже, пока это никому не нужно. Дорвались до “корыта”...
— Нет. И этот маятник, запущенный Майданом, будет качаться все быстрее. Он снес Януковича и теперь несется в обратную сторону. Снесет и это правительство. И если следующая власть не поймет, что нужно менять, то и она “полетит”. Люди готовы терпеть, но когда они видят, что власть терпит вместе с ними и работает на них. Если это не так, то власть будет меняться достаточно быстро. Дай бог, чтобы не возникло какое-то беспредельное революционное движение.
— Стоит ли подключать олигархов, чтобы совместными усилиями, скажем, поднять украинскую экономику?
— Я не верю в такие вещи. Это люди бизнеса. Они должны инвестировать, создавать рабочие новые места и на этом зарабатывать. Инвестиционного климата нет, собственность не защищена, практически нет судов, коррупция. В такой ситуации призывать их поделиться деньгами или зарегистрировать предприятия в Украине, чтобы завтра кто-то переписал их на себя, глупо. Нужно создавать инвестиционный климат, и все будет в порядке. Только есть одна проблема. Сегодня любое решение по инвестиционному климату — это, как правило, удар по какой-то коррупционной схеме. А этого как раз никто делать не хочет. Потому что всем хочется прийти и быстро заработать.
— А назначение на губернаторские посты Игоря Коломойского и Сергея Таруты было верным?
— В краткосрочное перспективе, наверное, да. Необходимо было жесткое влияние элиты. В той же Днепропетровской области, я думаю, это сработало. Но в среднесрочной, долгосрочной перспективе, это может оказать отрицательное влияние. Либо эти олигархи должны передать свой бизнес управляющей компании и 24 часа в сутки заниматься политикой.
— Я не думаю о союзниках или о врагах. Мало кто у нас подыгрывает кому-то. Хотя объединения идут и люди находят им объяснение. Те же Порошенко и Кличко. Может быть, Кличко потом пожалеет о своем решении. Но сегодня, я уверен, им движут благие намерения. Не вижу я и врагов. На какие-то вещи можно смотреть по-разному, но это и есть политическая конкуренция. Это называется демократия. Пусть она иногда приобретает уродливые формы, пусть она часто неэффективна, но это абсолютное условие прогресса Украины.
— Но все-таки есть ли люди, с которыми вы можете потенциально объединиться или, наоборот, не объединитесь ни при каких условиях?
— Я не хочу объединяться с радикалами и националистами. Я человек, который склонен к рациональным действиям. И у правых и у левых есть какие-то рациональные зерна. Но когда приходят радикалы, они за счет экстремистских идей, часто идей фикс, преграждают путь прогрессу. Это мой взгляд. И идти в одно правительство с радикалами для меня нерационально. Это потеря времени.