Мать запорожских «пономарей» рассказала про пытки милиции, фабрикацию дела и миллионных долгах некогда взорванной церкви (ИНТЕРВЬЮ)

Чуть менее 2-х лет прошло с момента взрыва Свято-Покровской церкви на Малом рынке. Тогда, в результате теракта, погибла пожилая работница церкви, а само здание получило серьезные повреждения и теперь нуждается в востановлении от чердачная лестница до пола. Как и следовало ожидать, ЧП оказалось чрезвычайно резонансным, а власти отреагировали в своем стиле. Президент дал приказ найти любой ценой преступников за неделю.

Естественно, что объективности расследованию такой приказ не добавил. Через несколько дней после взрыва были задержаны Антон Харитонов, Сергей Демин и Евгений Федорченко. Обвинение утверждает, что у них был мотив – якобы, бытовая ссора с батюшками храма.

При этом, по каким-то причинам, служители церкви скрывают наличие серьезного материального конфликта, в котором фигурирует сумма в 1 миллион долларов. Чтобы пролить свет на эту историю, мы встретились с матерью подсудимых Ольгой Деминой.

Вы утверждаете, что Антон, Сергей и Евгений – невиновны. Почему, на ваш взгляд, после взрыва Покровской церкви, на скамье подсудимых оказались именно они?

- Потому, что это резонансное преступление по приказу президента нужно было раскрыть в пятидневный срок. И сотрудники милиции, как всегда в таких случаях, пошли проторенным путем, т.е. на роль виновных назначили тех, кого было легче всего сломать и проще всего повесить это дело. Начали с моего младшего сына Антона. За несколько месяцев до взрыва произошла неприятная ситуация в церкви с освящением колец. Пономарь, по церковным законам, не имеет права освящать предметы. Приехали люди в церковь, им нужно было освятить то ли крестик, то ли кольца; служил в тот день отец Александр Овчаренко. Антошка взял в руки эти кольца и пошел искать батюшку, когда он встретил отца Александра, тот начал при людях кричать, что он освятил кольца. В итоге, моего сына отстранили от алтаря на какое-то время.

То есть, после взрыва подозрение пало и на Антона, у которого был мотив?

- Да – на роль виновного выбрали Антона. К нам подъехали и предложили показать какие-то фотографии, вдруг опознает кого-то. Под этим предлогом, нас отвезли в милицию. В горотделе нас развели по разным кабинетам, и с этого момента начался кошмар. К Антону первым зашел Рябуха (сотрудник горотдела ред.) и за ним зашли опера Куковинец и Дудченко. Опера издевались – это два мучителя, которых допрашивали в суде, однако там у них случилась временная амнезия. При этом Рябуха пытался получить показания обманным путем. Он говорил: «Мы понимаем, что ты ни в чем не виноват! Но ты должен помочь Президенту!» Антон в суде это все говорил: «Как я мог не помочь Президенту, если мне всем горотделом “помогали”?». Что ему говорили – то он и писал. За 2 дня он написал 4 явки, разные по содержанию. В суде Антон рассказал, как от скуки опера заставляли его петь «Миллион алых роз», трое суток ему не давали спать, пить, заставляли есть из помойного ведра.

Как на скамье подсудимых оказался ваш второй сын Сергей Демин и пономарь Евгений Федорченко?

- Сережа сам приехал, после того, как ему позвонили и сказали, что я с Антоном в милиции и, что нас не отпустят, пока он не приедет. Сергей приехал к Жовтневому райотделу, откуда его забрали в горотдел и уже там начали пытать. Сергея шантажировали мною: «Сознавайся во всем, иначе мы мать сюда привезем и будем делать то же самое!». Если опера Куковинец и Дудченко Антона унижали морально: пистолет приставляли к голове и пр., то Сергея они еще и избивали. От побоев он потерял зрение на один глаз. Видимо, эти опера там только для пыток и назначены. Когда Сергей находился в горотделе, они говорили Антону, что он должен оговорить брата. Говорили, что Сергей уже написал явку и что Антон может спасти брата от побоев, написав о причастности Сергея к преступлению, мол так нужно для дела. Естественно, все это было ложью. Когда в милиции поняли, что Антон не смог бы, в силу своих умственных способностей, не то что изготовить, но и поставить бомбу, а Сергей к церкви отношения вообще не имел, «в оборот» попал еще один пономарь церкви Женя (Евгений Федорченко ред.).

Расскажите о том, как вы попали в райотдел. Вас тоже подозревали?

-Меня закрыли в Орджоникидзевский райотдел через несколько дней. Начальник райотдела Касай, которого недавно перевели в Мелитополь, лично со мной «беседовал». В то время как моих детей пытали в горотделе, из меня выбивали явку в Орджоникидзевском. Там требовали: «Пиши, что ты организатор!». Я ничего не написала.

Как реагировали ваши адвокаты на действия правоохранителей?

-Адвокатов очень долго не пускали…были милицейские адвокаты Кущ, Аделев и Балюта. Впоследствии их наказали за пособничество в фальсификации уголовного дела: двоих лишили лицензии, а одному сделали выговор. Когда Антон своему адвокату Ивану Аделеву говорил, что не виноват, тот ему советовал признаваться частично: «Ты признавайся, а мы в суде будем разбираться». И так все ему говорили.

О чем вы думали в первые дни после задержания Сергея, Антона и Евгения? Верили в то, что их скоро отпустят или понимали, что это перерастет в судебный процесс?

-У меня была уверенность, что их отпустят, потому что они не виновны. И в горотделе тоже уверяли, что их отпустят: «Мы разберемся, поработаем и они будут дома».

На что сейчас опирается обвинители в суде?

-Это отдельная история. Начнем с того, что в обвинительном заключении в одной части есть, что, якобы Сережа сам изготовил взрывное устройство, а в другой, что купил у неустановленного лица. Они даже такие противоречия не устраняли. Кроме того, по обвинительному заключению, передача взрывного устройства была совершена Сергеем Антону в 18-18:20 в каком-то парке возле Радиоколледжа. Это притом, что с 18 до 19-ти я и Антон встречались с юристом в районе автовокзала и этот факт зарегистрирован вышками телефонной связи на улице Артема.

Также странным является то, что все допросы проводились по ночам. На видео допросов заметно, что ребят пытали. На видео также есть эпизод, когда Антон начинает говорить про земельные конфликты церкви, а следователь Багайлюк тут же берет перерыв, чтобы, якобы выпить таблетку. Но когда допрос на видео продолжают, разговор идет уже совсем в другое русло – Антон уже начинает себя оговаривать. И это все при адвокате Аделеве. Также у нас есть на руках результаты официальной независимой экспертизы, в которых черным по белому написано: на них оказывалось давление и они сами себя оговаривали.

Во многом, обвинение опирается на результаты экспертизы детектора лжи. Неужели прибор соврал?

-Экспертизу на полиграфе проводила Жанетта Половникова. Как и все допросы, экспертиза на детекторе лжи проходила в позднее время суток и под давлением. В суде Половникова не могла объяснить почему она сотрудничала с милицией. Позже выяснилось, что она, как член коллегии адвокатов, в принципе не имела права сотрудничать с правоохранителями. Этот эксперт не смог продемонстрировать в суде даже полиграммы, говорит, что «в блокнотике все писала». Она же била Сергея по лицу проводками и материлась девятиэтажным матом. Лицензия Половниковой вообще получена на территории Краснодарского края РФ. Можно ли после этого говорить о достоверности таких, с позволения сказать, экспертиз? Кстати, экспертиза той же Половниковой отправила за решетку и, так называемого, «пологовского маньяка», которого признали невиновным и который недавно вышел из тюрьмы.

Вы немного упомянули о земельном конфликте, который был у Покровской общины. Расскажите подробнее.

-У меня на руках есть документы о конфликте между Амстором и Покровской общиной номиналом в 8 миллионов гривен. В суде, когда у священников спрашивали о наличии материальных споров у церкви, они эту информацию умолчали.

За год до взрыва Свято-Покровская община продала землю на улице Героев Сталинграда Амстору примерно за 8 миллионов гривен и взяла задаток в размере миллиона. Потом они эту сделку расторгают, но миллион гривен не возвращают, мотивируя это тем, что деньги потрачены на реконструкцию храма. Смею утверждать, что никакой реконструкции там не было. Так может быть, церковь и подорвали, чтобы никаких следов не оставить – после взрыва трудно говорить о реконструкции. Перед взрывом в эту церковь многократно приезжали из Киева КРУ, налоговая и еще какие-то комиссии. Однако об этом все умалчивают.

Какая, на сегодняшний день, позиция церкви по отношению к «делу пономарей»?

-Молчат. Просто стоят в стороне и наблюдают, чем все это закончится, хотя все знают, что ребята невиновные. Есть священники, я не буду называть их имен, которые поддерживают ребят и говорят мне, что верят в их невиновность. Однако ни в суд никто не приходит, ни поддержать публично никто из священнослужителей их не решается.

У меня был странный разговор с отцом Владимиром, еще когда Владыка Иосиф был запорожским архиепископом. Отец Владимир был казначеем в Свято-Покровском храме, но не на Малом, а на Анголенко. Так он мне сказал следующее: «Вы должны гордиться, что на ваших детей надет такой венец. Да, они не виновны, но кто-то же должен этот венец нести. Вот вы сейчас боретесь, доказываете. Вы хотите, чтобы пострадали другие невиновные? Пускай они с честью несут этот венец, а им потом воздастся». На что я ему ответила: «А вы не хотите на своих детей такой венец примерять?». Вот такая позиция церкви. Я думаю, что они просто не хотят поднимать всю историю с землей. У меня есть уверенность, что многие знают, кто за этим взрывом стоит.

Если Антона, Сергея и Евгения оправдают вы будете добиваться наказания тех, кто , на ваш взгляд, фабриковал дело?

- Я посвящу свою жизнь тому, чтобы были привлечены к уголовной ответственности все, кто причастен к фабрикации этого дела. Это и оперативные сотрудники, и следователи, и прокуроры, и судьи, которые не вникая в суть дела, подписывали ордера на арест невиновных!