5 книг на февраль: литературные советы для запорожцев от Максима Щербины

В такую снежную погоду лучше всего сидеть под пледом и читать книги. Если вы не знаете, какую книгу выбрать для холодных февральских вечеров, 061 поможет вам в этой дилемме. Вести этот проект мы попросили запорожского журналиста Максима Щербину, который на отлично разбирается в литературе и умеет рассказать о книгах так, что хочется отложить все занятия и взяться за них прямо сейчас. Вот что Максим предлагает прочитать в феврале, следующую подборку ищите ровно через месяц на 061. 

1. Уильям Голдинг «Зримая тьма»

Лондон бомбит фашистская авиация. Город буквально объят пламенем.  Пожарные дружины вынуждены работать в самом пекле. В один из налетов, прямо из огня очередной разорвавшейся бомбы, навстречу добровольцам выходит ребенок. Он сильно обгорел. Он не помнит, кто он и откуда. В госпитале мальчика назовут Мэтти, и первую часть своей жизни он проведет в окружении обезличенной заботы международных организаций. А затем попадет во внешний мир, который его отвергнет.

Метафора, олицетворением которой является Мэтти, считывается достаточно просто – это послевоенная Англия, а в широком смысле – все человечество, пережившее горнило второй мировой.

В поисках ответа на вопрос «Кто я такой?», постепенно трансформирующегося в «Что я такое?», Мэтти начинает путешествовать по миру, меняя одну работу за другой, и в итоге добирается аж до Австралии. Но и здесь не находит ответов. Мэтти непрестанно зубрит Библию, начинает общаться с призраками и в итоге постигает свое предназначение. Как ему кажется.

Параллельно истории Мэтти в романе развивается история близняшек Софи и Тони. На первый план выведена Софи. Внешне обворожительные и милые, девочки, тем не менее, несут в себе червоточину, которую начинают ощущать с самого детства. Не зря со временем Софи станет проституткой, а Тони – международной террористкой.

Близняшки - своеобразная инверсия Мэтти. Его уродство - явно, их – скрыто глубоко внутри. Они – уроды во втором поколении, люди не генетически, но душевномодифицированные. Мэтти бежит своего изъяна. Тони и Софи отдаются своей внутренней тьме без остатка. Третий герой – а есть и он, учитель географии мистер Пэдигри, олицетворяет собой еще один из видов уродства. Мистер Пэдигри – старый педофил, который хорошо осознает свой порок, мучается им, но никак не может побороть страсть.

Естественно, в конце романа пути всех персонажей пересекутся.

«Зримая тьма» - поздний, написанный в конце 70-х роман Голдинга, в котором он не столько рассказывает историю, сколько создает поле, в котором читательский ум может действовать самостоятельно. Книга сложна и метафорична, она не читается залпом, как тот же, любимый многими «Повелитель мух». Потому что нельзя прочесть на одном дыхании приговор человечеству.

Роман оставляет тяжелый осадок еще и потому, что дает больше вопросов, чем ответов. Кто такой Мэтти? Сумасшедший? Или все-таки мессия? Кто я? Что такое человек? Что такое мораль? Кто получит шанс на искупление? Возможно ли оно? И вообще, возможен ли человек, после всех ужасов середины 20 века? Решать придется самостоятельно. Тут Голдинг снимает с себя ответственность. Он доводит читателя до состояния, когда тьма, скрытая в каждом из нас, становится зримой. И тихо отходит в сторону, как бы шепча напоследок: посмотри что ты такое, современный человек.

2. Міленко Єргович «Про тварин та людей»

Неймовірна збірка оповідань сучасного боснійського та хорватського письменника, поета, журналіста, що вийшла українською завдяки перекладу Катерини Калитко. Точніше, дві збірки, оскільки книга складається з двох частин – «Сараєвські Мальборо» та «Кицька людина пес». Проте такий поділ є досить умовним, оскільки, так чи інакше, більшість подій у книзі відбувається під час війни. Війна є запропонованою обставиною, в котрій живуть, ненавидять, кохають одне одного герої Єрговича та їх собаки й коти.

Якщо спробувати сформулювати жанр, в яких написані оповідання Єрговича, то перше, що спадає на думку - це казки та притчі. Казки та притчі про війну. Єргович, наче балканський Маркес, вимальовує перед читачем дивний, не стільки реальний, скільки міфічний світ. Незвичні топоніми та імена героїв лише посилюють це відчуття.  

В оповіданні «Кондор», Єргович називає свого героя Ізета - еґлен-ефенді. Тобто оповідач. «Він міг говорити цілу ніч, одна історія перепліталася в нього з іншою, одна історія прозирала крізь другу; тонке плетиво слів починалося з того, що сталося нині вранці, а потім охоплювало цілі століття, аби знову повернутися до цін на м'ясо на базарі та історії про такого собі Гіді, що перед Курбан-байрамом перевів барана через Яхорину, повз усі четнецькі позиції, і опинився перед Вишеградськими воротами, де його, Боже правий, збив транспортер миротворців».  

Еґлен-ефенді, як на мене, це влучний автопортрет самого Міленко Єрговича, з розповідей якого майже неможливо зрозуміти про те, що ж відбувалася на Балканах в останню декаду 20 століття. Хто, кого та за що вбивав? Проте дуже просто зрозуміти, чому людей треба ховати лише на пагорбах. Єргович відкриває перед читачем світ, в якому Расим солить своїми сльозами тісто, Армін, хоч і був сто разів поранений, має лише один шрам, а найсвятішу людину в світі звуть Іса Ш. Світ, в якому символом любові є кактус, а люди ніколи одночасно не говорять про мертвих і живих. Світ, в якому десь на обрії палає найстаріша сараєвська бібліотека Вечніца.

«Про тварин та людей» - це дуже сильне нагадування про те, що в житті треба берегти деталі. І нічого більше.  

3. Эрих Фромм «Искусство любить»

Сегодня разномастные пикап-мастера и прочие гуру любвеобильной любви буквально утопили книжные прилавки в опусах о построении гармоничных отношений. И поэтому первое, что следует сделать, открывая книгу Эриха Фромма – это отбросить скепсис.  

«Искусство любви» - это не рецепты и лайфкахи, и не инструкция к применению, не пособие по тому, как жить долго и счастливо. Эта книга - фундаментальное исследование природы любви. Достаточно просто и понятно Фромм - известный немецкий философ, социальный психолог и психоаналитик, говорит о самом важном человеческом чувстве.

При этом, в отличие от Фрейда, Фромм выводит природу любви, являющейся одной из основ человеческой культуры и цивилизации, не из стремления к удовлетворению человеком своих инстинктивных потребностей, а из страха перед одиночеством. Именно из ужаса перед пустотой и изоляцией человек стремится как можно быстрее стать частью кого-то другого, чего-то большего, чем он сам. Стремится так сильно, что путает любовь со страстью, влюбленностью и прочими скоротечными состояниями. Стараясь раствориться в ком-то или растворить другого человека, мы, так или иначе, теряем себя. И терпим фиаско. Потому что любовь по Фромму – это не счастливое головокружение длинною в жизнь, а тяжелый труд, умение не столько брать, сколько отдавать, непрестанная деятельность, которой надо посвятить всю жизнь. Причем работать надо не над кем-то, а над самим собой.  

Фромм не ограничивается любовью между мужчиной и женщиной. Он подробно разбирает взаимоотношения детей и родителей, где материнская любовь безусловна, а отцовская требует постоянных доказательств. Целые главы уделены любви к Богу, братской любви, любви, что немаловажно, к самому себе, эротический любви.  

В основе «Искусства любить» лежит извечный парадокс: как стать единым целым с другим человеком, и при этом остаться собой, сохранить автономность. И, как мне кажется, Фромм дает достаточно информации для того, чтобы каждый читатель смог найти свой ответ на эту апорию.  

4. Стивен Кинг «Возрождение»

Возрождение_-_Стивен_Кинг

Завязка этого романа типична для кинговских произведений – ибо корни практический каждой по-настоящему страшной истории уходят в детство. Шестилетний мальчишка Джейми Мортон счастливо живет со своей большой семьей в американской глубинке. Крошечный городок, пастораль, идиллия и добрососедство. Все настолько благолепно, что даже новый городской священник - преподобный Джейкобс, несмотря на свою молодость, оказывается потрясающем человеком, терпеливым проповедником, любящим мужем и чудо-отцом.

Но однажды происходит трагедия. В страшной аварии гибнет жена и маленький сын священника. Преподобный Джейкобс, не в силах пережить утрату, во время очередной проповеди вычурно проклинает Бога и навсегда исчезает из города.

Истории главных героев расходятся. Джейми взрослеет, становится более-менее известным музыкантом, а затем, плавно, постепенно, начинает скатываться в наркотическую бездну. В момент, когда Джейми почти умирает от передозировки, он случайно встречает преподобного Джейкобса, и тот, с помощью странных приборов, навсегда исцеляет музыканта от смертельно опасной аддикции. Правда взамен Джейми получает жуткие видения и галлюцинации. Пытаясь разобраться в их причине, а заодно и в тайне ставшего целителем священника, Джейми начинает свое расследование.  

В истории взаимоотношений непутевого рок-музыканта и проклявшего Бога священника, утоплены важные для всего кинговского творчества вопросы: можно ли обмануть незыблемый порядок вещей, можно ли нарушить законы природы, можно ли обвести вокруг пальца саму смерть? Да, можно, говорит Кинг. Но лучше не стоит. Все-таки хочется? Очень хочется? Всю жизнь готов этому посвятить? Ну ладно, получай – и ад перестает быть метафорой.

Напряженная история, которую можно проглотить как очередную страшилку, а можно и воспринять, как и рефлексию Стивена Кинга о неизбежности смерти, которая тем ближе, чем ты старше.

И не дай Бог вам читать финальную сцену среди ночи. Лучше дождитесь утра.

5. Марк Хэддон «Загадочное ночное убийство собаки»

На первый взгляд, перед нами пусть и странный, но детектив. 15-летний аутист Кристофер Бун живет со своим отцом в маленьком британском городке. Мать давно умерла, отец вроде бы и любит сына, но ключевое тут все-таки «вроде бы». И тут у соседей убивают пса. Причем убивают жестоко – в собаку по кличке Веллингтон воткнули вилы. Кристофер решает выяснить, что произошло на самом деле, и с головой уходит в расследование этого происшествия. Ведет записи, пытается собирать улики и даже налаживает контакт с соседями, что для аутиста крайне непростая задача. Но загадка, над которой бьется парень, быстро уходит на второй план. История, начинающаяся как детектив, превращается в историю о взрослении, об открытии человеком внешнего мира, о тайне, скрытой в прошлом самого Кристофера.  

Для меня эта книга обретается где-то рядом с «Цветами для Элджернона» Дэниэла Киза и «Убить пересмешника» Харпер Ли. Она о пусть и о странном, но детстве, ощущение которого передано ярко, полно, точно. Никогда не понимал, как взрослому автору удается сохранить в себе такой массив воспоминаний. Более того, специалисты, занимающиеся изучением аутизма, подчеркивают, что Марку Хэддону удалось очень точно передать внутренний мир таких людей. А благодаря этому и читателю, поневоле примеряющему на себя оптику аутичного Кристофера, удается по-новому взглянуть на привычный мир и рассмотреть абсурд в том, что принято считать нормой.

Читайте также: 

5 книг на январь: литературные советы для запорожцев от Максима Щербины