Александр Веденеев, о Буряке, “боданиях с заводчанами” и взятках в медицине

Александр Веденеев получил свой депутатский мандат буквально 2,5 месяца назад - 31 мая. Он занял место Геннадия Фукса, который перебрался в областной совет. О новоиспеченном депутате известно немного: практически ничего, кроме профессии - Александр - врач-анестезиолог. Именно для того, чтобы узнать побольше, 061 и решил встретиться с депутатом за чашкой кофе.

ДОСЬЕ: Александру Веденееву 39 лет. Он всю жизнь работает в медицине. До недавнего времени был заместителем директора на запорожской “скорой”. В 2014 году его прочили в директоры, но не срослось. Сейчас занимает должность врача-анестезиолога в горбольнице №5 и недавно стал депутатом Запорожского горсовета от партии "Батькивщина". Это его первая каденция. У Александра есть пятилетняя дочь. Не женат.

- Когда стало известно, что Фукс переходит в облсовет, и в горсовете освобождается место - вы долго принимали решение, становиться ли депутатом, или это была ваша мечта?

- Это не было мечтой. Это как билет на войну. Просто я уже вел партийную работу на протяжении определенного времени. Так что это было решение, принятое не в тот момент, когда ушел Фукс. Оно было принято еще во время предвыборной кампании.

- Почему это билет на войну?

- Ну вы же знаете, что у нас в городе никак не тихая гавань. Плюс ситуация, которая сложилась в городском совете с так называемыми “демократическими силами”, не совсем проста. Каждое решение приходится отстаивать с боем.

- А зачем врачу, причем довольно успешному, депутатство и политика вообще?

- У меня есть такая черта характера: никогда не останавливаться на достигнутом. Есть так называемое “кухонное правительство”, или же “кухонные оппозиционеры”, которые знают, как правильно надо делать. Но когда ты начинаешь пытаться претворить это в жизнь, сталкиваешься с тем, что все не так просто. Специфика моей работы такова, что я вижу все прослойки населения: у врачей лечатся все: от маргинальных элементов, которые ведут асоциальный образ жизни, до первых лиц государства. На этом срезе видны все проблемы нашего общества. Хочется что-то изменить. И, как мне кажется, потенциал очень велик.

Если все будут только критиковать ситуацию на кухне или в курилках, то мы не вырастем из “коротких штанишек”.

Мы пока не стали по-настоящему свободными людьми и не построили такую страну, в которой хотелось бы жить. Надо брать на себя ответственность за принятие решений.

Хотя моей единственной любовью остается медицина.

- У вас есть какая-то конкретная цель в депутатстве? Не просто “сделать все хорошо”, а провести какое-то решение, например?

- Вы понимаете, что в нашем положении какое-либо решение провести очень сложно, потому что мы в меньшинстве. Безусловно, медицина в городе нуждается в реформировании…

- Но ведь это задача не города, реформа проходит на уровне государства…

- Мы говорим о разных реформах. На уровне города тоже можно многое сделать. У нас квалифицированный персонал, по уровню квалификации они не уступают, а во многом и превосходят тех, которых восхваляют за рубежом. Но у нас большая технологическая отсталость. В том числе это и нужно наверстывать. Это требует и вложений, и оптимизации самой структуры здравоохранения. Систему нужно отладить и вывести ее на новый технологический уровень. А деньги сейчас вкладывают не в это, а в разную “мишуру” - флажки развешивают.

- Вы как депутат партии, находящейся в меньшинстве, сможете повлиять на что-то в этом плане?

- Безусловно. Надеюсь, в будущем нас все-таки услышат. А сейчас мы хотя бы можем исполнять роль модератора. Это тоже важно. Раньше в нашей фракции не было представителя от медицины. Теперь есть, и я смогу высказывать свою профессиональную точку зрения по различным решениям в сфере медицины, которые мне кажутся некорректными. С конца августа в городе опять начнется активная политическая жизнь, начнем бороться.

- Все депутаты от “демократических” фракций, с которыми я делала интервью, говорят, что пришли менять ситуацию. Но при этом все говорят, что т.к. они в меньшинстве, то им это сделать не дают. Удобная позиция - когда закончится каденция, можно будет сказать “мы пытались, но нам не дали”. Зачем тогда это все?

- Знаете, намного тяжелее делать не совсем корректные вещи, когда кто-то может это озвучить.

Одно дело, когда в горсовете есть полный “одобрямс”, как происходит на некоторых комиссиях. И другое - когда есть противовес в виде демократических сил. Тогда “междусобойчики” уже не получаются.

Например, если какому-то Петрову выделяют землю, демократические фракции поставят вопрос - а почему именно ему?

- Вопрос то поставят, но землю все равно выделят тому, за кого проголосует большинство.

- Когда к решению привлечено внимание общественности, многие уже не хотят нести за это ответственность. Плюс привлекается внимание правоохранительных органов. Нельзя сказать, что при нынешнем формате оппозиция на что-то сильно влияет, но она является своеобразным модератором. Можно, конечно, идти на “договорняки”, как в Верховной раде - мол, мы вам даем сделать вот это, а вы проголосуйте за нашу инициативу. Но я считаю, что это неправильно.

- Как вы попали в “Батькивщину”? С кем-то были знакомы?

- Я давно уже общался с разными политическими силами. Потому что я находился и на руководящих должностях (Александр Веденеев занимал должность замдиректора Областного центра экстренной медицинской помощи и медицины катастроф, - прим. 061). А когда-то всех, кто находился на руководящих должностях, добровольно-принудительно пытались затащить в определенную партию. Я тогда все-таки избежал этого. Долго сопротивлялся, дело доходило вплоть до увольнения.

- Расскажите об этом поподробнее.

- Это уже глубокое прошлое. Сами знаете, в Украине была попытка сформировать однопартийную систему, и все люди, имеющие мало-мальски руководящую должность, в принудительном порядке должны были вступить в партию.

- Речь идет о Партии Регионов? Вас тоже заставляли, получается?

- Ну как, заставляли, да. Но я все-таки сохранил свою независимость. Это уже прошлое, не думаю, что об этом стоит говорить.

- Это ведь интересно. Вы все-таки остались на должности.

- Я сейчас работаю обычным врачом. На сайте мэрии сейчас указана биография, которая подавалась еще на выборы. После этого у меня поменялось место работы, надо откорректировать.

А по “Батькивщине” - я не являюсь членом партии. Но на момент выборов платформа “Батькивщины” была мне наиболее подходящая по духу. В ней не было излишней радикализации, присутствовала последовательная позиция по защите интересов людей.

- Вы сказали, что сменили место работы. Расскажите об этом.

- Я работал заместителем директора по оперативной работе на “скорой”, а сейчас перешел туда, откуда начинал - в отделение реанимации 5-й горбольницы врачом-анестезиологом.

- Почему?

- Множество разных факторов совпали. Я тяжело заболел. Кроме того, хотелось больше лечебной работы. Также я понял, что тяжело одновременно заниматься администрированием на таком сложном участке и работой в системе самоуправления. В общем, ряд разных причин.

На данный момент я себя чувствую комфортно: я лечу людей и поставил себя в рамки обычного человека. Хожу на работу, выхожу на смены, беру с собой еду на дежурство.

В общем, работаю на общих основаниях, как рядовой сотрудник отделения.

- У нас сфера медицины очень коррумпирована. Прямо спрошу: берете взятки?

- Смотрите, я вам сейчас расскажу мое видение. Человек, конечно, не должен быть вымогателем.

Все прекрасно понимали, в том числе и я, и мои коллеги, которые шли учиться, что профессия медика у нас в стране, к сожалению, не очень высокооплачиваемая и не очень уважаемая.

Но с другой стороны, если ты хочешь зарабатывать деньги - есть коммерческие направления, ты можешь идти туда и четко обозначать стоимость своих услуг. В государственной, муниципальной медицине, я считаю, это неприемлемо.

Но по моему мнению, эта проблема намного глубже. Если говорить о коррупции, то она безусловно есть во всех сферах. Есть люди, которые занимаются не совсем законным вымогательством преференций или материальных благ. Безусловно, ими должны заниматься правоохранительные органы. Если вы меня спросите, есть ли такой процент среди докторов? Наверное есть. С другой стороны, это не оправдание, но недооценка труда рано или поздно приведет к тому, что здесь не останется квалифицированных специалистов. Очень многие сейчас выезжают за рубеж, в ту же Германию, уехали многие мои знакомые и люди, с которыми я учился. Потому что они здесь недооценены, не востребованы. Мы рискуем остаться без кадров.

Муниципалитет должен покупать услуги медиков и создавать им условия для работы. Неужели наша мэрия этого не может?

- Врачи, которых не устраивает зарплата, могут пойти работать в частную клинику.

- Ну смотрите, есть некоторые технологии лечения, которые стоят сотни тысяч долларов. Вы просто не сможете себе позволить такое лечение. Я не смогу. Но у нас есть город, в котором мы платим налоги… Город должен платить за своих жителей. Муниципальная больница принадлежит громаде, и громада может сама за себя платить из бюджета. Мы ведь не самый нищий город и можем себе позволить хорошую медицину.

- На деле обычно происходит так: делаешь любую операцию в больнице, и тебе говорят: столько-то занесите врачу, столько-то анестезиологу, столько-то медсестре…

- Врач не должен видеть в человеке источник своего дохода. Поэтому я и говорю, что система должна измениться. Органы местного самоуправления должны обеспечить фундаментальные права человека на медицинскую помощь. А человек, оказывающий эту услугу, не должен думать, как “сбить” денег с пациента на какие-то расходники или получить что-то себе в карман. А пациент не должен думать, сколько денег дать врачу и какие лекарства купить. Такие перекосы возможны там, где есть четкая недооценка труда. Услуга должна быть уже оплачена муниципалитетом. Чтобы врачам платили столько, сколько их услуги стоят на рынке.

- А вы не думали о том, чтобы тоже переехать в Германию, чтобы получать достойную зарплату врача?

- Периодически такие мысли возникают у любого человека. Но я наверное патриот своего края, я здесь родился, учился, у меня с этим местом связаны воспоминания. Хочется, чтобы и здесь было хорошо. Тем более, что для этого есть все предпосылки.

- Кстати о деньгах, не нашла в реестре вашей декларации. Вы ее еще не подавали?

- Я этим сейчас занимаюсь. Это целое злоключение. Никак не авторизуется электронный ключ. А еще отец уехал на дачу и оттуда упорно возвращаться не хочет, соответственно я не могу получить справку из пенсионного фонда о доходах родственников. Документы на отцовский дачный участок тоже непонятно где. Я сейчас уже домучиваю эту ситуацию и нахожусь на финишной прямой. Думаю, на днях декларация появится в реестре.

Скрывать мне нечего, потому что я всю жизнь работал в бюджетной сфере, все абсолютно прозрачно.

- То есть, дорогих часов и шуб там не будет?

- Ну, шубы непрактично носить. В дорогих часах я тоже смысла не вижу. Показать кому-то, что они у меня есть, и для этого выплачивать кредиты?

Мне нравятся функциональные часы. Я не занимаюсь вещепоклонничеством.

А во-вторых, я очень много времени нахожусь на работе и иногда шучу, что мне вещи вообще не нужны - хватит нескольких комплектов робы. Так что сюрпризов в декларации никаких не будет.

- А на какой машине вы ездите?

- На Skoda octavia, 2012 года выпуска (такая сейчас на рынке стоит от 11 до 13 тысяч долларов, - прим. 061). Дизельная, очень экономичная, надежная. Опять-таки, для меня это средство передвижения, которое может доставить меня из точки “А” в точку “Б” с определенным уровнем комфорта.

- Увидела у вас на странице в Фейсбуке фото 2015 года с аквалангом. Это где вы?

- В 2015 году это фото было размещено, сделано оно раньше, в 2012 или в 2013. Это Крым. Я очень любил там бывать и нырял там с аквалангом. Но после аннексии я туда не езжу, мне это не комфортно. Хотя, конечно, грустно - я ездил туда с дочкой, она сделала там первые шаги, большой пласт моих воспоминаний связан с Крымом.

- А где вместо Крыма отдыхаете? Например, этим летом где-то уже были?

- Последние несколько лет я не мог отдыхать - это было связано с болезнью и с отсутствием времени. Но после того, как Крым был аннексирован, я впервые поехал на Западную Украину. Ехал не в сезон, цены были демократичные, природа отличная. В общем, понравилось.

- Вопрос, который я задаю многим депутатам: Буряк - это добро, или зло?

- Нет абсолютного зла, и нет абсолютного добра. Не могу сказать, что Буряк - это зло. Все ли его решения однозначны? Думаю, нет. Политические силы, которые он представляет, идут вразрез с нашими взглядами. Но для того мы - демократические силы - и нужны, чтобы не позволять человеку сместиться в сторону зла.

- Насколько я знаю, вас закрепили за Заводским районом. То есть, вы фактически конкурируете с заводчанами (депутатами от “Запорожстали”, - прим. 061) на округе. Есть ли смысл с ними там “бодаться”, если это их вотчина?

- У меня нет цели “бодаться с заводчанами”. Сейчас моя задача - не борьба с представителями “Оппоблока”, я хочу реализовать свои полномочия и сделать город лучше. Я не занимаюсь политикой ради политики. Я не для того стал депутатом. Если они будут делать что-то хорошее, пусть делают. Я буду этому только рад, независимо от их политической окраски. Я не хочу тратить свои силы на деструктив. В мои цели не входят “пикирования” с любой политической силой. Если на следующих выборах я не пройду, то особо не расстроюсь. Больше расстроюсь, если не сделаю ничего полезного. У меня есть и другие сферы, в которых я могу реализоваться.

Беседовала Татьяна Гонченко, фото Славы Чиженка

Все интервью из рубрики "Кофе с депутатом" читайте по ссылке.