Сталинский эксперимент: гуляем по Соцгороду - самому большому музею Запорожья

Сотни горожан каждый день проходят мимо экспонатов самого большого музея Запорожья - "Соцгорода". Это небольшой район, в котором как нигде хорошо прослеживается вся суть сталинских экспериментов как над архитектурой, так и над обществом.

Познакомить читателей 061 с тем, что такое на самом деле конструктивизм и сталинский ампир, согласилась Наталья Лобач. Она является менеджеркой Арт-резиденции "Конструктивизм" и работает в галерее Barannik, часть которой стала Музеем конструктивизма.

Наталья рассказала, кто герои мифов индустриального города и как архитектурный эксперимент повлиял на запорожцев.

Мы встретились на перекрестке проспекта Соборного и улицы Трегубенко - напротив филармонии имени Глинки.

Сейчас мы находимся в точке, где перекрещиваются два стиля, и не просто два стиля, а два образа мышления. Весь наш Соцгород - это смешение двух систем ценностей, двух противоположностей. Здесь неоклассический проспект, а здесь - улица, где начинается модернизм.

Вот филармония - здание, которое говорит, о величии, богатстве, значимости, - оно на века. Вся классика дает это ощущение надежного и вечного.

Это то, что всегда было. И выглядит так, что всегда будет - даже если случится землетрясение. Это все об ощущении стабильности.

Поднимаемся вверх по улице Трегубенко. Наташа говорит, что там мы найдем модернизм, а точнее - конструктивизм.

Модернизм - это как раз про обратное, про ощущение динамики, ощущение с одной стороны мимолетности, а с другой – экспериментальности. Это всё абсолютно противоположно классической норме. Архитекторы скажут, что до ХХ века должны были 5 лет рисовать гипсовую голову, потом изучать все эти классические образцы, а потом уже переходить к своей трактовке. Ситуация радикальным образом изменилась после первой мировой войны, когда поменялось представление о величии архитектуры как некой философской вещи.

Классические нормы всегда говорили что-то о зданиях, о сакральных сооружениях: вот церковь – там общаются с богом, вот дворец с башенкой - там живет принц или принцесса.  Архитектура давала тот язык, который тебе рассказывает о доме, о владельце, о времени.

С первой мировой войной это нормы начали рушиться. Люди видели войну, видели много крови, видели, что язык архитектуры больше не работает. Не спасает тебя, живи ты хоть в замке - за стенами замка - кровь.

В СССР эта ситуация разрушения архитектурного языка была особенно видна. Падали храмы и особняки, было фактическим нечем говорить. Этот язык умер.

Начали думать, каким же будет новый язык? И придумали - он будет очень простым. Просто дом, просто четыре стенки и крыша. Лаконично, функционально и дешево. На этом возник модернизм. Взяли самые простые формы, как дети берут кубики, цилиндры и делают какие-то фигуры. ”Красивость” стала не в колоннах, а в функциональности и сочетании этих фигур.

Сейчас мы смотрим на здание Инженерной академии, в котором теперь трудно увидеть его модернистские формы, но тем не менее - они есть, они чувствуются в простоте и геометрии. Это модернизм 1930-х, на постсоветской территории его больше называют конструктивизмом.

“Кирпичики” в облицовке здания Академии появились недавно. Но если на них не смотреть, немного рассредоточить взгляд, получается глухой объем, полуцилиндрический, дальше идет прямоугольничек, и внутри какие-то фигуры. И внешне, и по сути это чистая архитектура, где главная функция - не мишура, не колонны, не это ощущение значимости, а просто вещь.

Самодостаточная единица, которой не нужны “бантики”.

Вот мы идем и видим модернизм, а сейчас немножко свернем и тут у нас будет снова немного классики. Этот фрагмент здания вполне мог  бы быть в Риме или Греции. А эти колонны? Это же штука абсолютно классическая. То есть там, где раньше были изображения каких-то богов или фруктов, у нас ЛЭПы или ДнепроГЭС, и вместо Меркурия у нас там сталевар стоит. У нас был целый цех в Запорожье, который делал детали.

Это новая мифология сталинского ампира, когда пытались на тот язык величия переложить свои новые символы.

В этом суть города, игра классики и модернизма, она иногда на каждом шагу, а иногда прям в одном здании сочетается.

Изменения в стилях у нас шли по цепочке: классика, модернизм, потом сталинский ампир (то есть классика) и опять модернизм. Модернизм 1930-х продолжался до момента, пока Сталин и его команда сказали что-то вроде: «Давайте строить нормальную архитектуру».

Сталину не нужно было социальное жилье, ему нужно было жилье, которое человек должен был заработать достойным служением партии. Более того, Сталину модернизм просто не нравился: непонятно, что за демократия, что за интернациональный стиль?!

Поэтому то, что называется сталинский ампир, выражает желание Сталина показать, что у нас тоже империя, у нас, как в Риме.

Переломный период в архитектуре Запорожья происходил в 20-х - 30-х, когда уже началась стройка Днепрогэса - это была сама по себе прогрессивная, модернистская модель, и с инженерной точки зрения. Это тоже абсолютный модернизм, который построили братья Веснины - на тот момент они были одними из самых авторитетных в мире людей, которые делали самую прогрессивную архитектуру. Это они выиграли конкурс и построили Днепрогэс. Он отделан таким тяжелым камнем - армянским туфом, который потом повторяется по всему городу.

Тут начинался новый, прогрессивный город - между Между Днепрогесом и заводами.

Тут строили архитекторы, которым было до 30 лет. Молодым, полным романтики и идеализации, давался новый город и достаточно большая свобода. Стиль тогда только рождался. Как людям будет удобней, как утилитарней, как будет дешевле? По большому счету, это был большой эксперимент. Что есть в соцгороде самое ценное,так это экпериментальная часть - “еще не понятно что из этого выйдет, но мы рискнем”. Это то что в искусстве больше всего ценится.

Это эксперимент, который с одной стороны прекрасный, романтичный, а с другой - ужасный. Поскольку это то, что привело людей к общежитию.

Но это время было такое, когда много и ужаса-ужаса, и много какой-то идеализации - время построить то, чего еще никогда не было.

Мы уже приближаемся к конструктивистскому ансамблю. В Запорожье, эти здания стоят действительно, ансамблем - не просто дома, которые нужно, как в других городах, вылавливать по разным районам.

Это определенная система расположения зданий, определенный механизм Соцгорода, в котором человек попадал в садик, потом в школу , потом при необходимости в больницу - и на работу. То есть везде он двигался по какому-то маршруту - это был большой "завод".

А это был клуб-столовая - уверенное здание, которое стоит в центре не просто так: оно должно было всем своим видом показать, что культура - это сердце, орган, который соединяет и обеспечивает кровоснабжением весь Соцгрод.

Клуб-столовую переделывали много раз, и глядя на фото 1930-х, тяжело поверить, что это то самое здание. Это был клуб, в котором просвещали, в котором играл джаз, и можно было почитать и пообщаться. Тут было много иностранцев, много людей очень разных и разного уровня образованности. Объединить их могла культура.

По бокам расположены дома коммуны. Это вообще находка модернистов - их представление, что если люди живут коллективом, то они будут автоматически счастливы, и идти ко всеобщему счастью.

В этих домах не было кухонь - так женщин хотели избавить от кухонного рабства, от социальной обязанности выйти замуж, завести семью и обслуживать ее. Покормить могли на заводе или в доме культуры.

По проекту между клубом-столовой и домами-коммунами должны были быть такие коридорчики, чтобы люди зашли, поели, послушали музыку и вернулись обратно. Эти коридоры вообще должны были напоминать представления о будущем. Потом уже, конечно, кухни в этих домах “вшили”. А коридорчики не достроили - сменился курс строительства, вместе с представлением о будущем.

Сейчас мы подходим к зданию, которое максимально сохранилось из конструктивистских. Здесь есть сочетания цилиндра, куба, параллелепипеда и абсолютно нет следования “Золотому сечению”, нет пропорций - все это такая “антиклассика”. Вот здесь было сплошное окно, страшно шикарное. Вертикальное и горизонтальное остекление давало ощущение разделенного пространства и игры между своим и общим.

Ты вышел на этаж: ты видишь этаж выше и этаж ниже, вышел на балкон - такой соединенный, то есть вроде как между вами нет никаких секретов.

Это все о большом эксперименте, который показал, что если людей заставить жить коллективным образом, то к счастью они не придут.

Мимо бывших общежитий заходим в соседний двор.

А здесь двор, в котором есть дом неоклассики, а вокруг - конструктивистский ансамбль Ольги Яфы. Ей и 30 не было, когда она проектировала. Этот ансамбль состоит из четырех домов - двух белых “курортных” посредине, и двух по бокам, отделанных армянским туфом.

Игра двух стилей, двух философий видна в одном доме.

В одном из домов видим довольно странный балкон.

Изначально он был переходом между домами. Элементом прогрессивной архитектуры. В этом доме жили советские жители, а в доме напротив - иностранцы.

Заходим в следующий двор. Наташа обращает наше внимание на самое темное и рельефное здание, похожее на крепость.

На облицовке тот самый туф, который на Днепрогэсе и который придает зданию “телесности”. Эти дом, действительно, то, что можно показывать самым избалованным архитекторам.

- При этом, судя по окнам, тут такие маленькие комнатки...

Да, модернизм не предполагал “хоромов”.

- Большинство людей и чиновники из Управления архитектуры, в том числе, зачастую не задумываются в чем они живут, что они могут этим управлять. Трудно догадаться, что за всеми этими магазинами и рекламами скрывается Соцгород...

Сейчас уже начали об этом говорить на городском уровне - это вообще прорыв. Раньше соцгород не был туристической ценностью. С другой стороны, это должно дойти до людей: никто просто так не может отказать себе в том, чтобы сделать большой пластиковый балкон, который не будет ни с чем не сочетаться внешне. С третьей стороны, нужны какие-то нормы дизайна города, которые активисты начинают продвигать.

Мы заходим во двор - вполне себе обычный, на первый взгляд, двор. По обе стороны дороги стоят дома, на некоторых балконах сушится белье.

Эти дома на стыке двух стилей: с одной стороны, они еще немного в модернизме, по концепции тех же окон, но при это они смотрят в новый стиль, они большие, пространственные - это то, что называется постконструктивизмом.

Сейчас мы направляемся к “Круглому дому”. Если смотреть на план сверху, похоже на скелет человека. Вот сейчас мы проходим по "ребрам" и приближаемся к "шее".

Дома расположены так, что сверху напоминают человека.

Эти два дома, с одной стороны, еще говорят о конструктивизме и о геометрии. С другой стороны - в размахе ощущается классика, цитаты “большой архитектуры”.

Сейчас мы подходим к круглому дому (“голова”). Здесь теперь только изредка встречаются аутентичные балконы. А вообще сюда надо людей привозить, показывать этот дом - ощущается огромнейшая круглая галерея.

Дом и правда практически круглый. От подъезда до подъезда тянется длинный переход. Здесь вполне можно было бы проводить выставки картин.

С этой стороны в доме 5 этажей, а с другой - 4 этажа.

Жильцы дома щедро завесили дома балконами- они разные по форме, размещению и материалам отделки. Более того, они действительно портят вид дома.

- Нет же такого закона, который запрещал бы делать балконы на свое усмотрение?

Это отдельная большая история. Законы написаны так, что мало какие дома попадают под охрану как памятники архитектуры. Кроме того, в законах хватает уловок, которые помогут что угодно разрешить.

Люди не понимают, что квартира - это некий актив , они думают «я тут всю жизнь проживу, и все», потому и делают себе балкон побольше и другие вещи. Не понимают, что чем красивее и аутентичнее дом, тем дороже квартира.

Если здание превращается в "Шанхай", квартиры дешевеют.

Тут борьба между собственными и общественным комфортом. И тут тоже бывают крайности. Вот в Англии, в домах соответствующей маркировки, ничего нельзя менять: если у тебя ручка сломалась, ты должен поставить такую же ручку. С одной стороны, это прикольно, а с другой - ты живешь, как в склепе, ничего не можешь своего привнести. А у нас все меняют в зависимости от своего вкуса. Не от того, что люди плохие - они не видят в целом дом, они видят свой балкон, который такой распрекрасный. А балкон взял и просто убил вид большого куска дома. Что ты им скажешь?

Вот очень интересное здание, характерное для модернизма. Глухая стена - и тут круглый балкончик выпрыгнул. Классно же!

Сейчас мы проходим амбулаторный городок. Третья поликлиника - это воплощение мечты “Всех вылечим, всех залатаем и пойдем в будущее!”. Амбулаторный городок - красиво же звучит!

Тут все элементы модернизма: переходики, вертикальные и горизонтальные окна. Вот эти ленточные балконы. С левой стороны есть окна, с правой нет - глухая стена. Тут и отделка армянским туфом, визитной карточкой нашего модернизма.

- В принципе сейчас в горсовете пытаются отстаивать, чтобы это все сохранили?

Осенью будет большая конференция. У нас в галерее Baranniк, каждую осень проходят “Недели конструктивизма” с множеством активностей. В этом году активность будет глобальнее - вместе с Генеральным консульством Германии и мэрией Запорожья, что очень важно. Приедут специалисты по наследию со всего мира. Из Баухауса целая группа! Ожидается, что они помогут нам понять, как законы должны работать, как работать с жителями и как нам сделать Соцгород большой гордостью.

Беседовала Екатерина Майборода, Фото Славы Чиженка