Виктор Ткач родом из маленького села на Черниговщине. Его родители не имели никакого отношения к церкви, однако еще подростком он почувствовал, что богослужение - его призвание. Он работал священником ПЦУ, а после стал военным капелланом в одной из частей нацгвардии. Виктор Ткач регулярно ездит в зону боевых действий, где служит литургии, совершает таинства, говорит с военными, а также возит гуманитарную помощь. Он уверен, что сейчас каждый на своем фронте должен сделать все, чтобы быть полезными обществу и родине. 061 пообщался с капелланом о пастырском служении на войне, духовных уроках и вере, священниках в оккупации и будущей трансформации православной церкви.
В Украине официально работает служба военного капелланства. Однако далеко не все понимают, кто такой капеллан и какие задачи он выполняет?
Такая профессия как военный капеллан на самом деле появилась очень давно, просто широкой общественности об этом, возможно, не было известно. Военные части сначала вводили гражданских священников. Есть разные типы капелланства - есть медицинские капелланы, работающие с больными в больницах, есть капелланы при тюрьмах, которые помогают заключенным, а есть военные капелланы, которые работают с войсками. Меня часто спрашивают: "кто такой капеллан?" и удивляются, что это и есть военный священник. На этой должности я уже шестой год. До этого я был как гражданский, а теперь мобилизовался. Я закончил военную кафедру, имею офицерское звание, хотя в то время я это сделал лично для себя.
Но капелланство этого не требует?
Сейчас уже требует. Есть мандат, который все ждали, то есть такая договоренность между церковью и войском на право находиться в частях.
Военным я стал из-за того, что гражданским нельзя ездить на передовую. Теперь я могу ездить к ребятам и общаться с ними. Как капеллан в первую очередь я выполняю пастырскую работу с военными, их семьями - крещение, венчание, разговор на духовные темы и многое другое. Капеллан - это такой человек, который иногда заменяет всех: маму, папу, друзей. У меня также есть образование психолога, которое помогает мне в этом. Не было таких вопросов, которых мы бы не решали.
Кроме этого, я еще выполняю частично и поставленные волонтерские задачи. Мы сотрудничаем с благотворительными фондами и волонтерскими организациями. Одна из задач - налаживание и поддержка контактов с различными учреждениями, институтами для поддержки защитников.
А есть ли какие-то ограничения для этого? Кто точно не сможет стать капелланом, даже несмотря на большое желание?
Во-первых, должно быть у человека духовное образование и он должен пройти первичное обучение для военных. Когда я пришел, то действовало ограничение, касающееся опыта работы священником в три года. Я проработал меньший срок, но меня, тем не менее, взяли. Я стал капелланом в июне 2017 года. В том же году меня отправили на ротацию в Мариуполь. Это было такое небольшое слаживание. Если честно, то в начале, я шел капелланом временно. Думал, что это на несколько недель, пока не подыщут, кого-то, кто больше подходит под эти критерии. Я был уверен, что буду и в дальнейшем служить в храме на Хортице, но меня немножко втянуло (смеется).
Так вы не жалеете, что выбрали такой путь?
Ни капли. Я очень хочу быть полезным защитникам и защитницам в армии и вообще всем.
Вы работаете капелланом в одной из частей Нацгвардии. Есть ли определенная специфика при взаимодействии с нацгвардейцами?
Везде люди одинаковые. И в Нацгвардии, и в Вооруженных Силах Украины выполняют те же функции. Уже нет первой, второй, третьей линии. Все находятся на одной линии и защищают наше государство и каждый регион.
Обычно, как военные к вам обращаются?
Да по-разному - "господин капеллан", "отец Виктор", или просто "Григорьевич".
За последний год с какими вопросами или запросами чаще всего приходили к вам?
На сегодня работа капеллана немножко изменилась. До полномасштабного вторжения, мы выбирали какое-то время, я проводил лекции и знакомил военных с церковью и верой, а сейчас мы не только выполняем духовную работу, но и поддерживаем военных психологически. Спектр вопросов очень широкий.
Я стараюсь всегда приходить радостным и всем своим видом показывать, что нечего расстраиваться. У меня даже спрашивают: "Батюшка, а как ты можешь всегда быть таким веселым?". Но если я впаду в уныние, то что уж о них говорить. Я честно не пытаюсь, как-то себя так поддерживать, я такой и есть в жизни и на передовой также. Бывают, что ребята приходят и говорят, что я просто им поднимаю настроение и они довольны.
Как ваша семья восприняла то, что вы сейчас, как капеллан ездите на территории, где ведутся боевые действия?
Я женат. У меня двое сыновей. Конечно, они переживают и волнуются, но к счастью, они мало что знают. Для них я сижу в части и передвигаюсь в пределах города, так бывает что куда-то выезжаю, но не на первую линию.
Был определенный период времени - полгода, может чуть больше, когда я приезжал домой, а дети уже спали, я выезжал - они еще спали. Я возвращался, чтобы их обнять, поцеловать и уехать. Бывало, что неделями не ночевал - был на работе или на позициях у ребят. На определенный период времени моя семья выезжала из Запорожья. И когда они там были, мне было спокойнее - меня домой не тянуло и я мог спокойно выполнять свою работу.
Какая помощь сейчас необходима нашим защитникам?
Нашим защитникам нужна моральная и духовная поддержка и, по моему мнению, больше всего нужна вера в них. Это больше всего бодрит. Важно, чтобы все наши военные знали, что о них не забывают, о них помнят и верят в их силы.
Как вы считаете, пытаются ли люди найти духовное объяснение тому, что происходит на войне?
Да. Некоторые ребята задаются вопросом: "А где Бог? Почему он это допустил?". Я всегда это говорю и сейчас повторяю, что Бог всегда с нами и поддерживает нас. Это может быть не так очевидно, но мы должны надеяться и верить. Моменты отчаяния они бывают у всех, но стоит помнить, что это временно. Мы должны в дальнейшем стоять на своем и поддерживать воинов.
Как вы встретили утро 24 февраля? Могли ли вы себе представить полномасштабную войну в начале 2022 года?
Мы ждали. По моему мнению, война, начавшаяся в 2014 году, не могла просто зависнуть на паузе. Или враг должен был куда-то уйти, или силы АТО/ООС должны были освободить ранее захваченные территории. 23 февраля я выезжал из части поздно вечером и мне сказали, на всякий случай собрать вещи дома. В пять утра 24 февраля все началось. Это был единственный день, когда было тревожно и немного страшно. Я уже тогда был в форме и командир мне сказал: "Батюшка, переодевайся в гражданскую одежду и посмотри, что происходит". Люди ходили, как и раньше. Да, были очереди в банкоматах и магазинах, заправках, аптеках. В первые дни было много паники и истерии, которая затуманила глаза. Деятельность ДРГ с этими метками, маячками, сомнительными сообщениями очень отвлекала и физически, потому что группы проверяли безопасность и объекты, а еще больше психологически.
Когда пошли первые потери в части, как вы находили слова поддержки для семей погибших?
Начнем с того, что мое гражданское служение - это не только крестить, венчать, но еще и людей отпевать. Звонить к родителям и сообщать им о том, что их сын погиб это однозначно тяжело всегда.
Стоп. Так это вы делаете?
Да, это я делаю. Мы все должны понимать, что сейчас война и трудно терять кого-либо. Каждая жизнь важна. Эта война лишила кого-то отца, сына, друга, одноклассника и даже соседа. Это всегда страшно. Я волнуюсь, у меня каждый раз поднимается давление, меня колотит. Однако, я должен это делать. Стараюсь поддержать и реакции бывают разные. Иногда час можно просидеть на телефоне и слышать, как на другом конце рыдают, кричат. Если это местные люди, то мы с психологом воинской части едем домой, и это тяжелее в разы. Это больше действий и психологических, и эмоциональных. Я еду и пытаюсь в голове какие-то слова подобрать, а иногда на месте сразу ловишь ступор и тебя прости "замыкает".
Как вы вообще пришли к работе священника?
Я в церкви с 8 лет. Никто из моей семьи на самом деле никак не связан с духовной жизнью. Мои родители сельчане. Они работали на земле и зарабатывали деньги за счет того, что посадили и продали. Я вырос в маленьком живописном селе Опеньки на Черниговщине. Однажды в наше село приехал священник. Он работал на несколько населенных пунктов, а у нас как раз открывал церковь. Мать предложила мне пойти. Мне кажется, что ей самой было тогда то ли страшно, то ли неловко идти. Мы пошли и тогда священник показал на меня и сказал: "Этот маленький мальчик пусть в следующее воскресенье приходит и помогает мне". Я попробовал, и мне понравилось.
В старшей школе у меня были колебания относительно того, какое будущее для себя выбрать. Я активно занимался спортом, в частности бегом, получил разряд "Кандидат в мастера спорта Украины". Мне пришлось выбирать между тем, чтобы продолжить спортивную карьеру или выбрать духовное заведение. Я выбрал последнее и еще ни разу не пожалел о своем выборе.
Какое духовное заведение вы закончили? И когда начали работать священником?
Я поступил в Киевскую духовную академию, однако по определенным причинам перевелся на заочное во Львовскую духовную академию. Получил магистра богословия, позже получил еще одну специальность по психологии.
Пока я учился на заочном, то работал. Я был иподиаконом у владыки Димитрия, который был наместником Михайловского Златоверхого монастыря и ректором Киевской Духовной Богословской Академии. Этому предшествовала история, которую я вспоминаю с улыбкой. После пар мы обычно приходили в общежитие и каждый занимался своими делами. Я в то время как раз спешил стирать свои рубашки, а тут меня останавливают и говорят: "Виктор, тебя к директору, бегом!". Я очень испугался и все эти 5 минут, что я направлялся из общежития в ректорат, я перебирал в мыслях, что я уже такого сделал. Когда же мне предложили стать иподиаконом, а это по сути помощник наместника, то у меня от сердца отлегло. Я был иподиаконом все время, пока владыка Димитрий не переехал во Львов. После него пришел владыка Агапит, который является наместником по сей день. Я при нем проработал определенный период, а потом я пошел работать в гражданской жизни, пока однажды мне не позвонил владыка Фотий. Мы были с ним знакомы где-то с 2009 года. Он мне рассказал, что его избрали в Запорожье и предложил пойти с ним. Я подумал пару дней и взвесил все "за" и "против" и пришел с ним сюда в 2014 году. А уже в 2015 я женился, а в ноябре того же года я стал священником.
А вообще вы как познакомились со своей женой?
Через ее отца, он также священник (смеется).
Как вам работалось с владыкой Фотием? Как вы могли бы его охарактеризовать?
Он очень большой духовный человек. Чрезвычайно умный. Честно, я только стараюсь таким быть. Он проповедник и знает множество информации. Мне иногда кажется, что у него в голове компьютер. Владыка обладает теми качествами, на которые нужно равняться и есть чему поучиться.
Как относится православная церковь к войнам вообще и к тем, кто встал на защиту своей родины?
Церковь против любых кровопролитных войн, но она становится на стороне тех, кто защищает свою родину. Нет греха, когда ты защищаешь себя, свою семью и свое государство.
Может ли священник взять в руки оружие и пойти служить в ВСУ? Сможет ли он после войны вернуться на свою должность?
Вообще не может священник брать в руки оружие. Но я видел уже случаи, когда священники не то что отрекались от бога, они призывались по мобилизации и становились бойцами. Теоретически, они могут вернуться на свою должность.
Известны ли вам истории, когда священников в Запорожской области похищали оккупанты или оказывали на них давление?
К сожалению, или к счастью наши все священники уехали. Ну, как выехали... их выгнали или заставили покинуть территории. Оккупанты осуществляли шантаж и заставляли или перейти на их сторону, или уехать. Относительно физического давления я не знаю, а вот психологическое - было на 100%. Священники рассказывали, что во время совершения службы приходили военные или силовики - они разгоняли людей, приставляли оружие к голове, заставляя подписать документы о переходе в Московский патриархат или немедленно убраться.
Были ли предоставлены какие-то рекомендации по линии ПЦУ о том, как должны действовать священники, оставшиеся во временной оккупации - должны ли они эвакуироваться или не должны. Был ли план действий для них?
Общение проводилось каждый день. Нет единого подхода, все зависит от обстоятельств - если есть возможность служить и работать без притеснений и принуждений, то ты остаешься со своими верующими и помогаешь им. Самый большой срок, который провел наш священник в оккупации - полгода. После этого его выгнали - вывезли в Васильевку и сказали идти пешком в Запорожье.
Я хочу подчеркнуть, что НИ ОДИН из наших священников не остался в оккупации и ничего не подписывал. Они все уехали. Никто не согласился бы никогда на врагов работать. Относительно представителей других религиозных организаций, то мне известны случаи, что даже некоторые представители Московского патриархата хотят уехать, а их не пускают и также заставляют к сотрудничеству.
Ждет ли какая-то ответственность священнослужителей, сотрудничающих с оккупантами?
Я не знаю даже, какое отношение к ним в дальнейшем может быть здесь. Каждый гражданин Украины должен знать и выполнять законы Украины. То, что человек принадлежит к духовной сфере никак не снимает с него ответственности за государственную измену и коллаборационизм. Если они распространяли призывы о нарушении суверенитета и территориальной целостности нашего государства или любым другим способом этому способствовали, то они должны понести то наказание, которое заслуживают.
Есть ли у вас информация с 24 февраля 2022 года по настоящее время сколько священников из епархии УПЦ перешли в ПЦУ в Запорожской области?
К сожалению, в Запорожской епархии этого не было, однако по Украине в целом много таких историй. Знаю, что недавно только в Черкасской епархии около 20 человек перешли в ПЦУ.
На ваш взгляд, справедливо ли были введены персональные санкции против запорожских священников УПЦ (МП) и может ли государство влиять на деятельность любой религиозной организации?
Если определенные лица нарушают законы государства, в котором они осуществляют свою деятельность, то в этом случае вмешательство власти является закономерным и я это поддерживаю. У нас свободная страна и каждый должен выражать свое мнение, однако у нас идет война и есть определенные границы и нормы за которые нельзя заходить. Есть страна-агрессор, которая осуществляет ничем не оправданную военную агрессию и преступления против Украины, и если люди из духовной сферы этого не понимают, то мне жаль.
Как вы считаете, после победы, какие изменения произойдут в православной церкви?
Я сомневаюсь, что УПЦ полностью исчезнет или реорганизуется. Я думаю, что, возможно, после войны изменится количество верующих. В Украине действует закон о "О свободе совести и религиозных организаций" Там все четко написано. Церковь, которая имеет центр управления за пределами Украины в стране-агрессоре, должна соответственно называться - УПЦ МП. То, что есть сейчас - это манипуляция мнением общины, потому что они не используют полное название. Есть случаи, когда люди просто не осознают этого. Была недавно история, когда наши военнослужащие крестили ребенка в Свято-Покровском соборе и потом сообщили, что были у нас в церкви. А я никак не мог найти соответствующие записи об этом, а когда стало понятно, что они случайно зашли в храм УПЦ, то очень сильно расстроились, что это церковь московского патриархата и спрашивали, что теперь будет с этими крестинами. На самом деле, здесь не стоит волноваться, потому что благодать и там есть, что сходит на ребенка.
Многие из тех, с кем мы общались, говорят, что за последний год претерпели неотвратимые трансформации. Как последний год изменил вас?
Кардинально изменил. Наша церковь на Хортице закрылась из-за войны. Гражданскую одежду за всю войну я надел несколько раз - на службу, когда сам ходил в церковь и когда мы с женой вышли в город. Все остальное время я в форме. Военная форма, так как и одежда церковная, она к чему-то тебя заставляет. Меня на самом деле берет гордость за то, что я ношу военную одежду и это обязывает меня быть сильнее.
В конце февраля начнется Великий пост, чтобы вы могли пожелать верующим?
Во-первых, хотелось бы пожелать, чтобы все мы запаслись терпением. Я верю и желаю победы нам в 2023 году. Искренне желаю, чтобы все воссоединились со своими семьями и были счастливы и радостны.