«Для зомбирования молодежи выделяется огромное финансирование»: эксперт ИМИ о действиях оккупантов на ВОТ Запорожской области

В Запорожской области в результате полномасштабного вторжения под оккупацией рф уже третий год находится 70% территорий. Какие изменения претерпело информационное пространство на ВОТ, что делать с коллаборантами, а также о так называемом «проукраинском экстремизме» 061 говорил с экспертом Института массовой информации Натальей Выговской.

Заметили ли вы, что оккупационное информационное пространство на ВОТ изменилось?

Да. Оно стало более системным. Захватчики действительно воспринимают захваченные территории с точки зрения идеологии как Россию. Это абсолютно распространенные нарративы, которые используются, скажем так, на классических территориях РФ и которые введены на оккупированных территориях. То есть, оккупированная часть нашей области не воспринимается как украинская в принципе.

Первые два года полномасштабной войны в оккупационных медиа не было тем о войне. Получалось так, что как-то они (российские войска и представители оккупационной власти, - ред.) оказались на украинских территориях, что-то вроде делают и что-то якобы восстанавливают. Оккупанты пытались создать иллюзию того, что восстанавливают мирную жизнь, кому-то постоянно «помогают», но не упоминали, почему надо «восстанавливать» и какую именно «жизнь» они строят. Однако в локальных пропагандистских медиа, минимум, последние полгода, уже появились объявления о наборе в армию РФ и тому подобное.

Также сначала пропагандисты называли оккупированные территории «новыми территориями», потом они стали «историческими землями», а сейчас - это Новороссия (Запорожская, Херсонская, Харьковская области) и Донбасс.

То есть никаких специфических технологий они не используют?

Стандартные и те, которые позволяют бороться с так называемым «проукраинским экстремизмом». Кстати, я специально поискала и никакого объяснения, что же такое этот проукраинский экстремизм, который они, кстати, «искореняют среди школьников», не нашла. Неясно, идет ли речь о том, что я пришел/пришла и сказала, что я украинец/украинка, или о том, что я хочу говорить на украинском, или же имею флаг Украины, или сказала «Слава Украине» или это что-то. Но точно понятно, что они последовательно уничтожают, обесценивают или присваивают на всех уровнях все, что имеет связь с Украиной.

Например?

Возьмем бренд «Мелитопольская черешня», который они украли, как и все остальное, и сделали своим. Или украинские книги, которые, как рассказывал «сенатор от Запорожской области» Рогозин, он собственноручно сжигал.

Что можем сказать об их медиа?

Я изучала риторику газет, в частности «Комсомольскуюправду. Спецвыпуск Запорожская область» и «Запорожский вестник». Очень много диктатора Путина в газетах. Если он где-то выступил, то в локальных выпусках газет об этом будет 2-3 полосы минимум. В печатных СМИ максимально странные заголовки, которые будто вернулись из прошлого, из «совдепии»: «Идем вперед», «Становится все лучше», «Вместе к победе». Газеты рассчитаны на более старшее поколение, как и заголовки-лозунги. И еще в газетах, которые они издают, войны все еще нет.

Для молодежи больше работает система соцсетей. Причем, работает мощно. В целом для зомбирования и промывки мозгов молодежи выделяется огромное финансирование. Это целая система грантов, миллиарды рублей на проекты для молодежи. На ВОТ есть такое движение «Югмолодой», например, которое получает гигантские деньги на развитие.

Если раньше большинство проектов было направлено именно на привлечение молодежи на какие-то развлекательные активности, то сейчас ставка делается на проведении «патриотических» фестивалей, курсов, лекций, школ. То есть, к молодежно-развлекательному направлению добавилась мощная агрессивная идеологическая работа. Российские оккупанты не отпускают молодежь.

Что касается оккупационного телевидения, то мы не можем оценить их аудиторию и отследить объемы контента, хотя можем анализировать сам контент.

Фейки или манипуляции: чего больше стало в оккупационном информпространстве?

Сейчас в «классических» оккупационных медиа на ВОТ больше используют идеологические манипуляции. Думаю, это связано с изменением их стратегии, о которой я уже упоминала. Судя по подходам медиа, в их представлении «переход к России» на ВОТ уже завершился. Например, на днях я анализировала оккупационное СМИ «Новое.Медиа». Оно работает на четыре украинских оккупированных региона. Скажу откровенно, они пытаются быть профессиональным с точки зрения бизнес-модели медиа, но это выглядит как какой-то сюр, потому что они цензурированы пропагандой собственной страны, а проект финансируют те, кто войну поддерживает и использует ВОТ и людей на ней просто как функции для собственных имперских целей.

В своих названиях СМИ оккупанты часто используют географические названия. Это же не случайно?

Нет. Они знают, что делают. Это очень продуманная и очень дорогая стратегия. На каждой оккупированной теории у них есть свой условный медийный центр и, если анализировать их медиа, то это четко видно.

По вашему мнению, реально ли после деоккупации будет вернуть молодежь, которую так профессионально зомбируют уже почти три года?

Сложно сказать. С ВОТ получается много противоречивой информации. С одной стороны, большая часть тех, с кем удается пообщаться, говорит, что большинство жителей ненавидит россиян. С другой, рассказывают, что те, кто поддерживает оккупантов, действительно, живут хорошо. С третьей, что пропаганда действует, потому что мы на свободных территориях не можем постичь ее масштабы, а оккупированные украинцы живут в бесконечных потоках этого агрессивного пропагандистского шлака.

Но главное: украинцы на ВОТ не имеют ценности для оккупантов. Оккупантов не волнуют проблемы людей. Ошибочно думать иначе. Даже те, которые поддерживают оккупантов и Путина, не являются ценностью. И это надо понимать. Они - функции, за счет которых российские захватчики покоряют земли. Просто кого-то покупают какими-то благами, а кого-то - преследуют и запугивают. Те, кто не поддерживает оккупантов, - являются угрозой и до сих пор преследуются. Об этом, кстати, любят писать пропагандистские медиа: как они в очередной раз «раскрыли террористическую сеть» или выдворили жителя области с проукраинской позицией.

Мы боимся, что когда деоккупация будет, то люди с ВОТ скажут, что не хотят возвращаться. Мы боимся, что Россия победит в борьбе за украинцев. Повторюсь: оккупантам люди как личности, как ценность не нужны, в отличие от нас. Поэтому нам надо много делать, чтобы вернуть наших людей и нашу землю вопреки всем этим страхам.

Так же они используют Балицкого, Данильченко, Рогова. Но отличие в том, что эти персонажи нам не нужны.

Когда мы говорим о возвращении людей, то мы не говорим о тех, кто сознательно пошел на сотрудничество с врагом и разрушает все украинское. Враги должны быть уничтожены. Точка.

Если мы говорим об украинских журналистах, которые пошли на сотрудничество, кто стал самым большим разочарованием?

Таких немного и это важно. Если говорить о предателях, то это, например, журналистка из Бердянска Юлия Ваченкова. Она была одной из первых, кто пошел добровольно на сотрудничество с врагом и это было самое неожиданное. Сейчас эта женщина - их депутат и корреспондентка в пропагандистском медиа. Но важный акцент: она не имеет руководящего статуса в этом медиа. Все руководящие должности занимают россияне, завезенные из Челябинска или еще откуда-то. Есть несколько журналистов-коллаборационистов из Мелитополя. Но все эти случаи, скорее, исключения. Хотя и все равно болезненные.

В плену сейчас находится немало украинских журналистов. Что делать, чтобы их вернуть?

Напоминать всем о том, что украинские журналисты в плену. Мы должны сделать так, чтобы эта проблема стала максимально видимой. Потому что тогда невозможно будет сделать вид, что ее не существует или она не очень большая. Нам надо постоянно напоминать о пленных журналистах, пленных гражданских, пленных военных. А еще надо продолжать передавать сигнал на ВОТ, что о людях, которые там, не мы их забыли, не бросили, что мы боремся за них, как можем. Мы осознаем, как мало нашей информации доходит на ВОТ, но несмотря на это, должны делать все возможное и еще немного больше.