"Никогда в жизни такого не видел, даже на фотографиях": истории врачей, которые спасают жизни бойцов на Запорожском направлении

Медики, которые спасают жизни раненых военных в стабилизационных пунктах, работают в "привязке" к боевым бригадам. Их "рабочие места" находятся в зоне ведения боевых действий, но чуть дальше от линии фронта. У них есть меньше часа, чтобы стабилизировать раненых бойцов и отправить их дальше, в стационарное медицинское учреждение, где они будут проходит дальнейшее лечение и реабилитацию.

Начиная с этого года в Украине медики будут отмечать профессиональный праздник 27 июля.

Корреспонденты 061 побывали в стабпункте медиков 128-й отдельной горно-штурмовой Закарпатской бригады. Кто спасает жизни военным и как между собой медики называют раненых - далее в нашем репортаже.

"Мы очень редко называем раненых "трехсотыми"

В гражданской жизни он врач-хирург детский, на войне - старший лейтенант в должности ординатора лечебного отделения медицинской роты, хирург. Его зовут Василий Ременчиц, он из Киева и с первых дней полномасштабной войны он спасает раненых военных. 

"28 февраля пошел в военкомат чтобы спросить нужны ли врачи, мне сказали, что автобус будет через полчаса. Я попросился, чтобы позволили поехать 1 марта, чтобы вещи собрать. В начале было и страшно, и трудно. Но мы с коллегами быстро привыкли. Цена освобождения территорий слишком велика и мы это видим каждый день. В этом году мой друг погиб, много знакомых и друзей погибло", - рассказывает медик. 

Он показывает одну из трех операционных, которые есть в стабилизационном пункте. Комната совсем не похожа на его рабочий кабинет из гражданской жизни. Собственно, как и условия, в которых приходится работать. 

"Бывали ситуации, когда в полной темноте подсвечивали с телефона, чтобы успеть остановить кровотечение", - говорит мужчина. 

В кабинете есть все необходимое (чтобы оказать качественную медицинскую помощь) оборудование. Пока говорит, смотрит на небольшой "столик" и говорит, что никому не позволяет к нему подходить.

"Это стерильных столик. Если сейчас кого-то привезут, мы его положим в операционную, откроем столик и там будет стерильный инструмент. Поэтому, когда кто-то подходит и опирается, например, на него - это табу", - объясняет он. 

В 2019 году Василий закончил интернатуру, проработал три года детским хирургом и потом началась полномасштабная война. Он говорит, что для хирургии этого опыта мало. Однако, здесь на войне, он получил его уже более чем достаточно.

"Я надеюсь, что он мне никогда не понадобится", - говорит Василий. 

Просим его вспомнить самый тяжелый случай, который был за полтора года войны. Первое, что вспоминает - как им на стабпунк привезли военного со 100% ожогов кожи. 

"Я такого в жизни не видел. Даже на фотографиях. Мы сделали все необходимое. Даже провели небольшую хирургическую операцию, чтобы он просто дышать мог. Такая запеченная грудная клетка была, он был в самоходной артиллерийской установке. Сделали ему специальные разрезы. Я впервые это делал. Он уехал от нас живой, что дальше ... мы, к сожалению, не могли отследить. Потому что тогда был такой период, когда мы принимали более 100 человек в день. Это было перед новым годом, возле Бахмута", - рассказывает хирург. 

Сейчас интенсивность боевых действий другая и медики имеют время, чтобы отдохнуть, и поесть. Однако все может измениться в любой момент. 

Василий достает телефон, листает "галерею", находит "черное фото", на котором этот самый боец с ожогами. Он говорит, что не хранит такие фотографии, но есть сверхтяжелые случаи. 

"Вот здесь было сквозное ранение шеи. Очень удачное, потому что артерию не задело", - объясняет он, показывая кадр. 

"А это гражданский мужчина. Электрик. Ремонтировал линии электропередач возле Орехова. Сверхтяжелое ранение головы", - говорит.

Ночью, перед нашим приездом, в стабпункт привезли одного тяжелого парня с ранением в брюшную полость. 

Василий уверяет, что медики проверяют полноценно все ранения, даже мелкие.

"Бывает такое, что залетает в руку, а вылетает в грудной клетке или залетает в бедро, а попадает в брюшную полость. Обломок проходит там, где ему удобно.... Нас трудно удивить", - рассказывает хирург.

Он говорит, что медицина нелегкая штука. Обломок может задеть артерии, что приведет к массивной кровопотере и, если путь эвакуации будет длинный, то боец может потерять конечность. 

Василий объясняет, что очень редко медики между собой называют раненых "трехсотыми" (такой термин используют военные).

"У нас есть три цвета: зеленый, желтый и красный. Это наша градация степеней тяжести. Мы можем сказать друг другу: "подойди и посмотри на одного "зеленого", то мы понимаем, что речь о легком раненом. Но если знаем, что должны привезти, например, два "красных", то мы уже в перчатках стоим на пороге и ждем", - объясняет собеседник. 

Сейчас Василий еще не знает, как потом, после победы, будет возвращаться в гражданскую медицину. Говорит, что даже в отпуске нормального сна не было.

"Всегда снится работа. Мне война очень часто снится. Я был 10 дней в отпуске, семью увидел, но каждую ночь снилась война", - признается. 

"А победа снится?", - спрашиваем.

"Такой сон не помню. Пока не снится, но мечтается", - отвечает.

Оперировать под обстрелами 

В штабпункте раненых быстро "сортируют" (определяют тяжесть ранения), затем - средних и тяжелых отправляют в операционную или реанимацию. 20-30-40 минут и раненых эвакуируют дальше, в стационарные медицинские учреждения. 

Руководителем стабпункта 128-й бригады является врач-хирург Олег Бигари.

До полномасштабного вторжения работал ургентным хирургом в Мукачевской центральной районной больнице. Уже на следующий день после начала войны пошел в военкомат и 6 марта был в зоне боевых действий. Он говорит, что их стабпункт перемещается вместе с бригадой.

"Мы работали под обстрелами. Уже по звуку слышишь "выход". Если не свистит, то дальше делаешь свою работу. У нас было и такое, что "прилет" был, разбило стекло, когда мы оперировали ребят", - рассказывает он.

В стабпункт привозят бойцов, как говорит Олег, в болоте и разной грязи. Медики все обмывают, обрабатывают антисептиком, оказывают хирургическую помощь. Главная задача - стабилизировать раненого.

"Мы можем целый день быть без работы. А потом привезут... было и 60 человек за сутки. Больше всего было под Херсоном - за сутки 250 человек, из них тяжелых - 30%, легкие - 50%. 

Если бы не мы, то смертность была бы намного выше. Многих бы не довозили. Бывает и такое, что с поля боя не могут достать раненого по 8-9 часов", - рассказывает Бигари.

Каждый человек важен

Сейчас в основном привозят военных с минно-взрывными ранениями. Очень сильно страдают конечности. 

Координатор врачебно-медицинской бригады по имени Антон говорит, главное понять, кого спасать первым. Именно он держит связь с бригадами и знает, когда в стабпункт привезут раненых. 

"Мы стараемся по минимуму общаться по рациям", - уточняет при этом мужчина, который еще полтора года назад был компьютерным инженером.

В его кабинете, на стене, есть условная "цепь" с цифрами. Они написаны на пластыре, их легко можно приклеить и так же легко снять. На случай, если привезут много больных, так удобнее их регистрировать. 

Он также говорит, что очень важно, чтобы каждый боец был идентифицирован. 

Медики, которые работают в стабпункте, никогда не говорят, чтобы к ним возвращались. Мол, не место, куда надо возвращаться. Они, как и все, мечтают о победе и о том, что приедут домой, к родным и это будет не на несколько дней, а навсегда.